На фоне открывающихся «звездных» образовательных центров типа «Сириус» образ нашей массовой школы несколько затуманивается и не кажется таким уж печальным. Низкая заработная плата учителей, хронический дефицит педагогических кадров, нехватка современного учебного оборудования, забюрократизированность процесса – к этому даже привыкли. Но иногда нет-нет, да и выскакивает, как черт из табакерки, ехидненький вопрос: почему не все дети имеют возможность учиться и не все педагоги работать в «звездных» условиях? Понятно, что ответ на этот вопрос вполне очевиден: потому что ресурсов на всех не хватает. Но тогда выскакивает другая тема: а если ресурсов не хватает на всех, огласите, пожалуйста, список тех, кто достоин этих ресурсов, а кто – нет. По крайней мере, это будет честно, а то декларируется «всеобщее, обязательное и доступное», а на деле получается очень четкая и последовательная стратификация населения, осуществляемая через систему общего образования. Подчеркиваю, общего, т.е. «всеобщего, обязательного и доступного».
Не пора ли внести в нашу национальную образовательную доктрину принципиальное положение следующего содержания.
Для полноценного функционирования государства не обязательно давать качественное образование всему населению – достаточно дать такое образование 20-25 процентам молодежи, и эти 20-25 % обеспечат поступательное движение российской экономики, науки и политики и помогут прокормиться остальным. Если посмотреть на нынешнюю ситуацию без розовых очков, то налицо все признаки, указывающие на то, что такая доктрина уже работает: на массовую школу все «забили» и поддерживают ее только в качестве института содержания несовершеннолетних, а элитную школу развивают очень активно.
Хорошо это или плохо?
А что, вполне себе рабочая доктрина, решающая по-своему главную задачу экономики: как удовлетворить неограниченные человеческие потребности ограниченным количество ресурсов. Да и тема школы как «института содержания несовершеннолетних» вполне актуальна – представьте себе, что исчезнет контроль над многомиллионной толпой детей и подростков. Поэтому наша современная школа вполне выполняет свои функции. Вот только пусть Минпрос честно заявит о своих истинных целях, как это еще 200 лет назад сделал великий русский поэт, В.А. Жуковский, которого трудно упрекнуть в отсутствии патриотизма:
«Какого же просвещения требую для простолюдинов? Ограниченного, приличного их скромному жребию просвещения, которое научило бы их наслаждаться жизнию в том самом кругу, в котором помещены они судьбою, и наслаждаться достойным человеческим образом! И нужно ли земледельцу занимать себя предметами, слишком от него отдаленными, украшающими рассудок, привлекательными для любопытства, но вообще не приносящими никакой существенной пользы? Излишество для него вредно! Занятия глубокомысленного ума требуют свободы и праздности: они отвлекли бы его от главных, соединенных с его званием упражнений; желаю, напротив, чтобы он, по мере распространения понятий своих, более и более привязывался к своему жребию, научался понимать его преимущества, ими наслаждаться или сносить несчастия, необходимо с ним соединенные; просвещение должно убедить его, что он может быть счастлив, может быть человеком во всех состояниях. Нет, не желаю для него учености! Но знаю, что некоторые истины, некоторые чувства для него не могут быть чужды. Всякий земледелец, всякий ремесленник может возноситься душою к божеству не так, как умствующий метафизик, но так, как благородный сын природы, знакомый с благодеяниями своего создателя, в простоте сердца неиспорченного и мирного. Великолепие натуры закрыто для его взоров? Ему недостает одного внимания! Хочу, чтобы он не лишен был наслаждений сердца, удовольствий ума; хочу, чтобы не предпочитал им или за недостатком их не был принужден искать чувственных забав, убийственных для души и умерщвляющих само телесное здоровье. Скажите, такое просвещение противно ли состоянию ремесленника, земледельца и им подобных?
В России, с заведением уездных и сельских школ, открыта к нему дорога для всякого простолюдина! Русские купцы, мещане, ремесленники – не говорю о земледельцах, которых судьба зависит от помещиков – учить детей читать и писать. Круг воспитания их самый ограниченный. Спрашиваю, однако: какую истинную пользу может им принести такое воспитание? Много ли, например, имеем таких книг, которые были бы для них прямо полезны? Вышедши из училища, они принуждены или отказаться от чтения, или обременять свою голову понятиями, для них ненужными, нередко весьма вредными. Например, какую пищу найдет простолюдин в истории, представляющей ему такие происшествия, в которых ему несвойственно принимать участие? Романы, привлекательные для светского человека именно потому, что он находит в них ту самую сцену, на которой и сам играет какую-нибудь роль, знакомят простолюдина с людьми, отделенными от него званиями, обычаями, образованностью; воображение переносит его в такой мир, из которого навсегда он исключен судьбою; невольно делает сравнение он между собою и мечтательными героями романов и, может быть, научается не уважать самого себя в ограниченном своем состоянии. То же почти можно сказать и о других книгах, которые или писаны языком слишком высоким для людей, привыкших выражаться просто, или рассуждают о предметах, им чуждых. Словом, мы не имеем еще полезных для простолюдина книг и, вероятно, еще долго не будем иметь их. Много ли найдется писателей, которые захотели бы жертвовать талантом своим такому кругу людей, которых одобрение не может быть удовлетворительно для авторского самолюбия? Но быть полезным, конечно, благороднее, нежели быть славным (выделено мной – Р.); и человек с дарованием, который захочет посвятить несколько лет жизни своей единственно тому, чтоб языком простым и понятным проповедовать счастие в хижинах земледельца, в обителях нищеты и невежества, чтобы разбудить в простых и грубых сердцах благородные чувства и познакомить их с наслаждениями истинными, – такой человек, без сомнения, не приобретет имени писателя славного – ибо он рождается только в кругу образованного света, – но он найдет награду во внутреннем убеждении своего сердца, которое скажет ему: ты был полезен! Ты бескорыстный благотворитель бедных! Они воздадут тебе не громкими рукоплесканиями, но собственным своим счастием, к которому дорога указана им тобою».
Как вам такая идеология? Посмотрим? Или поспорим?
