А как вообще идет инновационный процесс с точки зрения его участников?
Все начинается с возникновения у субъекта (педагога, руководителя) некоторых сомнений по поводу содержания, форм и методов осуществляемой им деятельности. Сомнения эти возникают, когда человек начинает задумываться о том, почему ему неудобно действовать предписанным образом. Некоторые педагоги говорят: «Инновация начинается там, где болит». Естественно, что «болевой порог» у всех разный, поэтому многие могут вообще не почувствовать боли или даже дискомфорта от происходящего. Будущие (потенциальные) инноваторы – это люди, остро и тонко чувствующие противоречия ситуации. Но одной чувствительности мало, необходима воля совершить действие: многие люди видят и понимают, в чем несовершенство системы, но не каждый отважится совершить поступок, ломающий сложившиеся стереотипы поведения.
Итак, мы имеем педагога или руководителя школы, который видит существующую ситуацию как противоречивую и пытается это противоречие разрешить. Рассмотрим для наглядности простейший пример.
Обычно (т.е. практически всегда) парты в классе выстроены в три ряда. У педагога возникает вопрос: почему так? Начинается поиск ответа. Оказывается, что нормативного документа, регламентирующего геометрию расстановки мебели, нет. Даже в таком строгом документе как СанПиН нет ничего об обязательном трехрядном устройстве столов. Более того, в нем допускается иное расположение мебели: «Не менее двух раз за учебный год обучающихся, сидящих на крайних рядах, 1 и 3 ряда (при трехрядной расстановке парт), меняют местами, не нарушая соответствия мебели их росту» [Постановление Главного государственного санитарного врача РФ от 29.12.2010 N 189 (ред. от 24.11.2015) «Об утверждении СанПиН 2.4.2.2821-10 «Санитарно-эпидемиологические требования к условиям и организации обучения в общеобразовательных учреждениях», п. 5.5]. Из этого текста ясно понимается: трехрядная расстановка – всего лишь один из возможных вариантов. Более того, сам документ (СанПиН) создан под немецкие типовые проекты школьных зданий и немецкую модель преподавания начала прошлого века: учитель – как единственный источник информации – у доски, все дети должны его видеть и внимать. Но, несмотря на отсутствие писаной нормы про три ряда, такая расстановка считается законной, легитимной, а вот другие варианты почему-то сразу вызывают вопросы. Почему? Потому что на защите трехрядности стоит традиция: никто не помнит, с чего все началось, и почему именно так все устроено, но «так поступали наши отцы и деды», «так было всегда». Мы живем и работаем, опираясь не только на официально установленные нормы, но и на традиции, сложившиеся за многие годы практики. Традиция не менее мощно, чем закон, влияет на людей, одобряя одни формы поведения и отвергая (осуждая) другие формы. Новые явления действительности мы часто воспринимаем через старые очки привычки и объясняем это новое через старые правила. «Принять новое» означает отказаться от старого взгляда, от привычки – а это не всем под силу.
Но вот педагог вдруг ощущает некоторые противоречия ситуации: в соответствии с требованиями образовательных стандартов он должен развивать у детей коммуникативные навыки, учить их работать в группе, а для этого они должны видеть друг друга, смотреть глаза в глаза, взаимодействовать, НО ребята сидят в ровных рядах и смотрят в затылки одноклассников. А для развития навыков общения и групповой работы необходимо, чтобы ученики могли свободно (удобно, естественно) общаться со всей группой, а не только с соседом по парте. И тогда учитель расставляет столы в виде буквы «П», чтобы создать такие комфортные для совместной деятельности условия. Кто этот педагог с точки зрения окружающих его людей? Инноватор? Нет, в самом начале этого действия он воспринимается окружающими как нарушитель устоявшейся традиции, его действия оцениваются как незаконные и даже преступные. Как общество поступает с преступниками? Наказывает или даже уничтожает. Начальство, как правило, не любит инициативных, потому что они, нарушая устоявшиеся традиции, доставляют хлопоты: пойди, разберись, на благо это все или во вред. Страх перед ответственностью принятия решения заставляет таких руководителей уничтожать инициативу, бороться с ней, а заодно и с личностью ее носителя. Коллеги тоже недолюбливают инициативных («чего ты высовываешься?», «тебе что, больше всех нужно?») и, при возможности, мешают, насмехаются.
На этом первом этапе значительная часть инициаторов сдается, прекращает борьбу, и многие возможные инновации становятся невозможными. Однако часть все-таки выживает и при этом у них получается новый результат, который лучше старых. Начинает работать, правда, еще не в полную силу, поговорка «Победителей не судят». Деятельность инициаторов осуждается по-прежнему, но борьба с ними начинает носить уже не такой ожесточенный характер, и руководитель, настороженно относясь к инициативе, уже не уничтожает ее до основания, а только придушивает слегка: а вдруг в этом что-то есть? Среди коллег по цеху тоже начинает бродить сомнение: а может быть, в этом что-то есть? Многие из них начинают присматриваться к новым, необычным способам работы. Но ощущение нелигитимности новых форм все-таки еще сильно.
Дальше события развиваются следующим образом. Успех нового метода работы нарастает, становится очень явно заметным, и теперь уже действительно «победителя не судят», оценка его действий как преступных меняется на оценку его действий как «необычных», но все же допустимых – легитимных. Руководство смотрит на необычные, но интересные методы работы этого человека сквозь пальцы, позволяя то, чего другим делать нельзя. Коллеги начинают ему подражать. Наступает момент, когда нарушителя начинают называть инноватором, его метод становится модой: теперь его коллеги в большинстве своем расставляют в классе столы в виде буквы «П», по-новому организуя групповые формы работы. Чиновно-методическое начальство, которое вчера наказывало педагога за данное действие как преступление, сегодня гордо демонстрирует новые методы работы гостям, утверждая, что только под их чутким руководством могут вырастать такие талантливые специалисты с чудесными инновациями.
И, наконец, все завершается не просто легитимизацией нововведения, но и его закреплением в качестве новой нормы. Лица, принимающие решения, понимают противоречивость имеющихся норм, традиций и практики, выходящей за рамки этих норм. Чтобы снять это противоречие, они оформляют новую норму в виде правового акта или методических рекомендаций, т.е. документа, который уже не только дает право (легитимизирует) поступать некоторым образом, но и предписывает или даже обязывает поступать именно таким образом. «Теперь все педагоги должны расставлять в классе столы в виде буквы «П», а кто будет расставлять тремя рядами, тот… преступник».
Продолжение следует…
