Мы продолжаем публикации историй, в которых раскрываются взаимоотношения детей и педагогов. Наш проект направлен на честное отражение реальности учебного процесса, раскрытие настоящих чувств и переживаний учеников относительно педагогических методов и личности учителя. Мы стремимся показать обе стороны медали, чтобы педагоги смогли глубже понять внутренний мир обучающихся и создать комфортные условия для эффективного обучения.
10 лет назад я была еще не студенткой 3 курса, а ученицей 3 класса начальной школы. И была у меня подружка Ира. Мы бегали друг к другу в гости, а наши мамы дружно пили кофе. Ирина мама была в родительском комитете, и почти в одиночку тянула весь этот энергозатратный процесс подбора подарков учителям на все возможные праздники, которые вообще существуют. Школа частная (и как будто от слова «частная» уровень подарков поднялся на пару-тройку ступеней). Вся бухгалтерия велась втихую, но однажды моя мама имела неосторожность поинтересоваться: как и куда уходят деньги? Недовольству не было предела. После ряда разговоров стало понятно, что участие в родительском комитете было не на такой уж и альтруистичной акцией.
Вот тут-то и разрушилась дружба двух девочек. Я долго не грустила, нашла себе и подруг, и друзей, с которыми дружу и по сей день. А вот Ира поставил всем в классе условие: или с ней дружить, или со мной – третьего не дано. Ее непримиримая позиция сразу оттолкнула почти всех, и мало кто хотел с ней общаться, так, потусят вместе немного, а потом все равно расстаются.
Со временем ситуация обострилась, и Ире показалось, что весь класс объединяется против неё. Её мать обратилась к директору школы с жалобой на то, что одноклассники Иры курят, сквернословят и обижают ее. Это вызвало волну профилактических бесед и дисциплинарных мер, направленных на устранение конфликта.
Происходило это так: завуч по воспитательной работе не находит лучшего решения проблемы, чем выдергивать нас по одному с урока на профилактические беседы. На импровизированном допросе выяснялось, кто курит, путем использования такой фразы: «Я знаю, что вы курите. Рассказывай, кто конкретно». Подошла и моя очередь, хотя к курению не имею никакого отношения, но от меня потребовали выдать имена курильщиков.
В этой ситуации вопрос о том, почему я не донесла на своих друзей, прозвучал для меня как абсолютный абсурд. Для меня было абсурдом все. Завуч, которая изо дня в день говорила, что мы ее любимый класс, преобразилась в моменте, директор решила, что настало ее время как-то повлиять на подростков, классная руководительница, которая в субботу пила с нами чай, а в понедельник решила, что пора что-то менять, и не поговорила с классом, где имела авторитет, а передала все в руки более, видимо, опытных коллег. С горем пополам ситуацию с курением замяли, у директора в кабинете побывали, потихоньку забыли. Ситуация была спорная, но мы обсудили все между собой, пару уроков усвоили, выводы неутешительные для себя сделали.
Так и прожили мы до 11 класса.
И вдруг мою маму вызывают в школу. Оказалось, что мама Иры пожаловалась на то, что я настроила весь против ее дочери, в результате чего ее бойкотируют и травят.
В кабинете директора, где присутствовали учителя, моя мама и мама Иры прозвучал вопрос: «Что за обстановка в классе?» Я на него ответила предельно искренне: «А что за обстановка в классе? У нас все нормально». И действительно, все было нормально. У меня не было вопросов ни к учебному процессу, ни к людям вокруг. Ответ мой, видимо, был неверным, и мы довольно долго решали, почему же все-таки дружбы с Ирой не сложилось, и как все вернуть назад. В разговоре я заинтересована не была, а мысленно представляла, как перехожу в другую школу после зимних каникул, ведь обычно же стараются убрать причину конфликта. Классный руководитель в процессе подливала масла в огонь, рассказывала, как по камерам видела, что я закрываю перед носом Иры дверь, и кучу других нелепых ситуаций, которых не было, так как всему классу было глубоко все равно на существование всеми любимой Иры. Последняя фраза директора прозвучала так: «У тебя есть выбор: подружиться с Ирой и наладить отношения, или мы будем вынуждены попрощаться». Отвечать тогда я, как и сейчас, не боялась, поэтому сказала, что обещать ничего не планирую, и если единственный выход – перевод в другую школу, так тому и быть.
Но меня не отчислили, а Иру перевели на домашнее обучение. Она, как тень, выборочно приходила на уроки, и в темпе покидала класс после их завершения.
Я долго размышляла, обсуждала с мамой, почему решили раскручивать ситуацию, устроили разборки с директором, почему классный руководитель так себя повела? Почему не успокоила родителей, не поговорила с нами, и не разобралась в ситуации сама?
Неужели все учителя такие безразличные к своим ученикам? И почему так вела себя Ира?
Юлия А., студентка КубГУ
